ДВЕ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ

Действительно, книга Кралля произвела настоящий фурор и породила ожесточенные споры. О ней писали газеты и журналы, в том числе серьезные, научные. Разумным лошадям было посвящено специальное заседание на съезде немецких зоологов, а затем и на международном конгрессе зоологов в Монако.
Многие ученые поверили в реальность того, о чем писал Кралль. Знаменитый Вильгельм Оствальд, один из основоположников физической химии, утверждал, что работа Кралля будет иметь не меньшее значение, чем теория Чарлза Дарвина. Немецкий естествоиспытатель Эрнст Геккель писал Краллю: «Ваши тщательные и критические исследования доказывают, вне всякого сомнения, способность животных к самостоятельному мышлению, в которой я, впрочем, никогда не сомневался». Отзыв профессора Эдингера, крупного специалиста в анатомии и физиологии головного мозга, был еще более восторженным: «Мы стоим здесь перед чем-то великим, и нет более важной проблемы в зоопсихологии, чем найти объяснение поразительным способностям краллевских лошадей». А профессор биологии венского университета Камалло Шнейдер предсказывал, что «открытие Кралля» приведет «к неисчислимым последствиям для науки».
Были и прямо противоположные мнения. Так, например, профессор Декслер, директор пражского ветеринарного института, назвал книгу Кралля «позорным пятном немецкой литературы» и прямо заявил, что она «рождена в атмосфере обмана». И все же скептиков нашлось куда меньше, чем тех, кто поверил Краллю и высоко оценил результаты его удивительных экспериментов.

УМНЫЙ ГАНС

Впрочем, история с мыслящими лошадьми началась задолго до опытов Кралля. Первым, кто попытался научить лошадь грамоте и счету, был другой немецкий исследователь — Вильгельм фон Остен. Будучи сыном богатого помещика, сам он всегда жил скромно, аскетом. В молодости Остен работал учителем математики и рисования в небольших городах Германии. Затем переехал в Берлин, купил здесь доходный дом и зажил в нем, занимая две скромные комнаты, одиноким и нелюдимым.
Все свободное время Остен посвящал опытам с лошадью по кличке Ганс. Он любил лошадей и поставил задачей своей жизни доказать, что конь, как и человек, обладает умственными способностями. Эта цель поглотила все его помыслы и требовала величайшего упорства. А он был настойчив. В худом сгорбленном теле таилась железная воля. Каждый день в любое время года Остен выводил Ганса из конюшни во двор и упорно занимался с ним, невзирая на зной, ветер, дождь и холод. О его опытах знали лишь квартиранты да соседи, считавшие эти странные занятия прихотью старого чудака.
Увы, лошадь, по мнению Остена, оказалась малоспособной. Дело пошло гораздо быстрее, когда он осенью 1900 г. купил в России орловского рысака и тоже назвал его Гансом. Ганс 2-й, напротив, проявил невероятные способности к обучению и за это получил кличку Умный Ганс.
Методы занятий Остен постепенно выработал сам. Обучение сложению вел так: ставил на одной стороне стола, к примеру, четыре кегли, а на другой — две и прикрывал их ящиком. «Ганс, — обращался он к лошади, — четыре и два составляют шесть». При звуке «и» он поднимал ящик, закрывающий кегли, и указывал на них движением руки. Подобным приемом удалось научить Ганса и вычитанию.
Через два года рысак стал понимать немецкие слова и выполнять устные задания. Он научился отбивать ногой числа от 1 до 30 и производить с ними арифметические действия. Он изучил алфавит. Глядя на особую таблицу с пронумерованными буквами, мог, стуча копытом, обозначать их, составлять слова и таким путем отвечать на заданные вопросы.

«БЕРЛИН, И ТЫ ЭТОМУ ВЕРИШЬ?»

Прошло 14 лет с начала опытов Остена с лошадьми, и ему захотелось объявить, наконец, о своих экспериментах. В одной из берлинских газет Остен поместил объявление о лошади, которая «различает десять цветов, умеет читать и знает четыре правила арифметики». Как ни странно, это объявление большого интереса не вызвало. Его просто сочли за шутку. Прошел еще год. Остен снова печатает объявление, в котором приглашает всех бесплатно присутствовать при его опытах.
На этот раз желающих увидеть образованную лошадь нашлось немало. С каждым днем во двор Остена стекалось все больше и больше любопытных. Стали бывать здесь не только простые посетители, но и высокопоставленные особы, министры. Газеты писали, что сам Кайзер заинтересовался Умным Гансом и выразил желание посмотреть его.
Умный Ганс был очень красив: блестящей вороной масти, с пышной гривой, длинным хвостом и живыми движениями. «Зрителя поражало осмысленное выражение, которое вдруг принимали его глаза», — рассказывал современник.
Конечно, посещали Остена и ученые. Отзывы их, как уже сказано, были разные: от восторженных до скептических, а то и негодующих. Некоторые приходили, испытывая недоверие и считая Остена мошенником, но, увидя поведение необыкновенной лошади, меняли свое убеждение на противоположное.
Вокруг Умного Ганса развернулись полемика и громкий газетный шум. Франкфуртская газета, например, поместила статью под язвительным заголовком: «Берлин, и ты этому веришь?»
Чтобы внести наконец ясность, по предложению самого Остена в 1904 г. была образована ученая комиссия. От нее ждали ответа на вопрос: нет ли в опытах Остена плутовства, не подает ли он лошади намеренно или бессознательно какие-либо скрытые команды? Заключение ученых (под ним стояли 13 подписей авторитетных специалистов) было категоричным: никакого мошенничества, никаких тайных сигналов в опытах нет.
И все же споры вокруг «мыслящей лошади» не угасли. Напротив, они разгорелись с еще большей силой. Противники Остена отказались верить выводам комиссии, называя их легкомысленными. Говорили, что состав комиссии был подобран при участии владельца лошади, потому она и не могла дать объективного заключения.
После длительной работы эксперты пришли к совсем другим выводам. Было высказано мнение, что Остен все же подает Гансу едва заметные сигналы легчайшими кивками, причем делает это совершенно непроизвольно. Честность старого учителя под сомнение не ставили, но к его опытам отношение сразу изменилось.
НОВЫЙ ХОЗЯИН
Выводы второй комиссии глубоко огорчили Остена. Но особенно обиделся он на Умного Ганса, который, по его убеждению заупрямился и не захотел показать перед учеными всех своих умственных способностей. Остен уехал из Берлина и даже, говорили, намеревался покинуть Германию. Летом 1909 г. он умер после долгой болезни на 71-м году жизни, умер с надеждой, что его опыты будут когда-нибудь оценены и продолжены.
Карл Кралль заинтересовался Умным Гансом еще при жизни Остена. Более того, они провели вместе немало экспериментов, причем Кралль внес в опыты ряд важных усовершенствований. В результате этого обучение лошади пошло еще быстрее. Ганс научился определять запахи (скипидара, ванилина, мяты, карболки), знал их названия, мог выбирать из меню, написанного на доске, желаемые кушанья, узнавал знакомых людей на портретах и «называл» их имена, различал монеты, игральные карты. Он хорошо знал такие понятия, как «угол», «сторона», «прямая», «параллельность», мог отличить прямой угол от острого и многое другое.
После смерти Остена Кралль купил Умного Ганса, перевез к себе в город Эльберфельд и продолжил его обучение. Чтобы исключить подозрение в подаче каких-либо зрительных сигналов, Кралль стал надевать на голову лошади шоры (наглазники), которые не позволяли ей видеть экспериментаторов, но давали возможность смотреть вперед на таблицу с буквами и цифрами. Применяли ширмы, а иногда опыты производили в полной темноте, в ночное время. Последние удавались даже лучше, чем дневные, поскольку лошадь не отвлекали уличные шумы.
С шорами Умный Ганс выполнял следующие устные и даже письменные команды: «Поверни голову налево, направо, вверх, вниз!», «Сделай шаг вперед, назад!», «Подними правую, левую ногу!», «Подними ту ногу, которую поднял этот господин!», «Встань на дыбы!», «Закрой дверь!», «Возьми палку!», «Иди прямо на такого-то!», «Раскланяйся!», «Заржи!», «Сдунь бумажку!», «Стань параллельно скамье!», «Под прямым углом к скамье!» и т. д. Ганс выучился отвечать на вопросы, не только выстукивая копытом по наклонному помосту, но и движениями головой, ржанием. Мало того, мог складывать слова и целые предложения, касаясь губами нужных букв, написанных на картонных кружках и расположенных на специальном стенде.
Позднее Кралль приобрел еще двух лошадей, арабских жеребцов Магомета и Царифа, желая доказать на практике, что Умный Ганс — вовсе не исключение, не уникум.

лошади самые прекрасные существа на этой планете!